Главная цель паломничества «Тропой «Богмолья», конечно же – духовная: путь с молитвой на встречу со Святыней. Но паломничество это носит также характер историко-краеведческой экспедиции, целью кото-рой является восстановление маршрута «Троицкого пути», изучение его истории и поиск документальных фактов, лежащих в основе повествования И.С.Шмелева. Сегодня участники паломничества расскажут вам о результа-тах своего "исследования".

Дорога из Москвы в Сергиев Посад, «Троицкая дорога» принадлежит к числу тех дорог русских, которые по истине можно назвать «тропой народною». Крепкая вера в Божию силу и помощь, надежда на святых защитников и ходатаев у престола Небесного Царя влекли по этой дороге люд православный. Венценосные вожди и их подданные, богатые и нищие, счастливые и угнетенные судьбой – все шли из века в век по таким дорогам, широко проторяя их.

Прошли годы. От Москвы к Троицкой Лавре пролегла железная дорога – «Чугунка», как называли ее в XIX веке, и теперь уже по ней спешат и спешат тысячи паломников в старинный Сергиев Посад, «к Преподобному». А традиция пешего паломничества постепенно была утрачена. За ее возрождение взялись в 1998 году участники детского пешего паломничества «Тропою «Богомолья», организованного по инициативе Православного Культурного центра, носящего имя писателя, оставившего самое известное описание паломничества в Лавру – Ивана Сергеевича Шмелева.

Путь шмелевских богомольцев, начавшись в Замоскворечье, проходил, миновав по Каменному мосту Москву-реку, через Кремль, и далее – по Никольской улице, которая в то время начиналась у подножья колокольни Ивана Великого. Далее их путь пролегал до Сухаревой башни, («…где колдун-Брюс сидит, замуравлен на веки вечные.») Ранее здесь находились Сретенские ворота Земляного города. Именно через эти ворота и выходили из Москвы обыкновенные богомольцы. От нынешней сухаревской площади сейчас берет начало Проспект Мира, а в XVII веке тянулось Новотроицкое село, а потом Троицкая слобода, принадлежавшая Лавре. Помолившись у храмов Митрополита Филиппа и святых Адриана и Наталии, первый из которых сохранился до наших дней, богомольцы заходили и к храму Св. Троицы в Капельках (налево от проспекта Мира берет начало «крестник» этого храма и речки Капли - Капельский пер.) Здесь водой из пруда богомольцы умывали себе глаза для здоровья и здесь же прощались с провожавшими их родными и знакомыми. Дорога хотя предстояла недальняя, но опасная. В дремучих лесах, как писали в 1892 году «Московские ведомости», даже в царствование Екатерины II, привольно жилось разбойникам, грабившим и убивавшим прохожих и проезжих.

«Прощай, Москва! – крестится на заставе Горкин. – Вот мы и за Крестовской, самое богомолье начинается.» (И.Шмелев «Богомолье», глава «Москвой»). Недалеко от Троицкого храма паломники, и простые и венценосные, делали обязательную остановку у Креста, т.е. у Крестовской часовни, построенной на месте встречи москвичами в 1652 году мощей святителя Филиппа. Совершавший паломничество император переоблачался здесь в дорожное платье. Мало, кто из живущих ныне в районе Рижского вокзала знает, что Крестовский универмаг, расположенный здесь, получил свое наименование от этой часовни, а точнее, от соименных ей топографических названий, от большинства из которых теперь тоже остались одни воспоминания. А вот знаменитый Крест из часовни, которому сейчас более трехсот лет бережно сохраняется в алтаре храма в честь иконы Знамения Божией Матери в Переяславской слободе, на Горнем месте.

Первым «станом» на пути богомольцев было село Алексеевское, где находился царский путевой дворец. От Дворца еще в конце прошлого века не было ни следа, а о самом селе напоминают ныне Старая и Новая Алексеевские улицы и название станции метро. Сначала, впрочем, это село называлось Копытовым, потому что отсюда, по преданию, был выкопан подземный ход к Останкину, а Алексеевским оно было названо в честь церкви св. Алексея, человека Божия и в честь царя Алексея Михайловича. Близ Алексеевского, по историческим преданиям, Петр I , возвращаясь с матерью и братом из Лавры после стрелецкого бунта, увидел стрельцов, которые, принесши топоры и плахи на повинные свои головы, лежали на дороге и просили себе помилования. Во французский год неприятель заходил и в Алексеевское и около церкви располагал свою артиллерию. А современное предание хранит память о том, что именно из Тихвинской церкви, выстроенной на месте прежней Алексеевской, по приказу Сталина была взята ее главная святыня – икона Божией Матери для провоза на самолете вокруг столицы в 1941 году. Направо за селом автор одного из первых «путеводителей» по Святой дороге, А.Ярцев, обращал внимание богомольцев на «один из памятников общественного благоустройства Москвы – каменный мост для водопровода», впрочем, видеть его могут и сегодняшние москвичи, проезжающие по Ярославскому шоссе от ВДНХ в сторону Кольцевой автодороги.

Вошло в черту Москвы и следующее село, через которое проходили богомольцы к Троице - Ростокино. Находилось оно верстах в двух от Алексеевского и также принадлежало Троицкому монастырю. Село было расположено на реке Яузе, которая делала здесь ростоку, то есть растекалась по пологим скатам окрестных лугов; так объясняют происхождение слова давшего впоследствии названия нескольким современным московским улицам. Здесь был торжественно встречен в 1552 году Иоанн Грозный, возвращавшийся в столицу после покорения Казани.

Сегодня москвичей, отправляющихся в Лавру, провожает храм святых Аддриана и Наталии – последний на Ярославском шоссе перед выездом из города. Ни в книге Шмелева, ни в документах XIX века он не упоминается, в чем нет ничего удивительного – храма тогда еще не было, да и первые постройки – дачные дома, появились в Лосиноостровском только в конце XIX века.

Тайнинское, лежавшее влево от большой дороги, было дворцовым селом. Здесь царица Марфа тайно совещалась с Лже-Дмитрием, которого признала своим сыном. Самозванец, окруженный боярами, посадив мнимую свою мать в великолепную карету, сопровождал ее отсюда в Москву пешком, «с открытой головой». В Тайнинское выезжали на охоту российские цари, тут травили лосей и ловили бобров, а Алексей Михайлович предпочитал охоту соколиную. Императрица Екатерина II любила прогулки в саду Тайнинского.

Через пять верст от Ростокина располагалась ничем не примечательная деревня Малые Мытищи, а за нею версты через четыре – Большие Мытищи, соединившиеся к нашему времени в один город. Название их произошло от слова мыт, – пошлина, которую собирали здесь с провозимых товаров. Еще при Елизавете Петровне, помещице этого села, стояла здесь мытная изба у моста, в которой жил мытник или сборщик пошлины. Сама императрица, как вотчинница этого села, всегда останавливалась здесь по пути к Троице. При въезде в село находился двухэтажный дом кормилицы императора Александра Николаевича. В 1841 году, император, тогда Наследник Цесаревич, удостоил ее посещением вместе со своею Августейшею супругой и принял от кормилицы поднесенную ему шапочку и башмачки, которые были надеты на него вскоре после его рождения. И.С.Шмелев в «Богомолье» передает нам эту историю со слов «молочного брата» императора и сообщает имя кормилицы – крестьянка Авдотья Гавриловна Карцова. «Вот и выкормила нам Лександру Миколаича, он всех крестьян-то и ослоободил. Молочко-то … оно свое сказало!» - делает вывод мытищенский крестьянин.

Между Мытищами и следующим селом - Пушкиным паломники проходили десятиверстовый путь. В истории этого села нашла отражение история Русской церкви. Пушкино считалось последовательно - митрополичьим, патриаршим, синодальным и, наконец, экономическим селом. Каменная церковь в Пушкине была сооружена в 1642 году патриархом Иосифом; в ней стояло патриаршее место. При патриархе существовали в Пушкине хоромы и хозяйственные постройки. В 1812 году французские мародеры доходили до Пушкина, сожгли его и разорили (Ване Шмелеву по дороге к Пушкину показывают пни – «Французы на них седели»), но дальше к Троице не пошли и вернулись в Москву. Лавра оставалась тогда совершенно беззащитною, под охраной лишь нескольких десятков казаков, исполнявших почтовые обязанности. «Преподобный Сергий не допустит врагов в свою обитель»,- сказал митрополит Платон, не велевший убирать церковных сокровищ из Троицкой Лавры.

В пяти верстах от Пушкина село Братовщина – находящееся на полпути к Троице. Братовщина славилась в старину своими рыбными прудами, в которых рыбу лавливал сам патриарх Никон с клиром. В Братовщине произошла умилительная встреча Михаила Федоровича Романова, умоленного на царство духовенством и боярами.

За Братовщиной, верстах в пяти, село Талицы, где тружениками Стефано-Махрицкаго монастыря были вырыты пещеры, о которых также упоминает Ив.Шмелев. Пещеры сейчас засыпаны, а вот колодец, из которого пил Ваня Шмелев со своими спутниками по дороге в Лавру, цел. Правда, серебряных рублей, которые доставали из него прежде, давно никто не видел. Восстанавливается и Талицкая часовня Махрицкого монастыря, в которой происходит действие другого шмелевского произведения – рассказа «У плакучих берез».

За Талицами Рахманцы – теперь Рахманово, где дорога раздваивается: одна идет на Хотьково, а другая к Троице. На второй дороге, на горе расположено село Воздвиженское, где также бывал царский стан. Тут жили и укрывались цари Петр и Иоанн, и царевна Софья. В Воздвиженском были хоромы. Недалеко от села, на бугре Белые боги, преподобный Сергий водрузил, по преданию, крест на месте истуканов, которым покланялись жители. На воздвиженской горе, называемой Волокуша, по преданию же, отдыхал Дмитрий Донской. В восьми верстах от Лавры часовня и колодец на месте, где встречала преподобного Сергия, всегда ходившего пешком, братия монастыря, когда он возвращался из Москвы или других монастырей. Здесь зырянский апостол, св. Стефан Пермский, получил заочный привет от преподобного Сергия. Здесь Минин и Пожарский молившиеся кресту, благословлены были от обители и окроплены св. водой на великий подвиг спасения России. Ив.Шмелев упоминает об интересной примете, открытой ему неким монахом: «видят отсюда, кого сподобит, Троицкую колокольню, будто розовую свечку, пасхальную».

Другая дорога от Рахманова, налево, ведет проселком к Троице через основанный ранее Лавры женский Хотьков монастырь или Покров на Хотькове, как называли прежде обитель, где погребены родители Преподобного, в схиме Кирилл и Мария. Хотьковский монастырь издавна славился рукоделиями своих монахинь. Недалеко от Хотькова, а еще ближе от большой дороги, если идти на Воздвиженское (верстах в двух), паломников встречало селение Городок, известное сегодня каждому православному россиянину, как Радонеж, место, где провел детство преподобный Сергий. Но к концу XIX здесь не оставалось никаких воспоминаний о Преподобном, после того, как местный пастух по неосторожности спалил дуб, посаженный, по преданию, святым Сергием. Да и само село находилось в упадке, и паломники не обращали на него внимания. Возможно, именно поэтому оно не упоминается и в Шмелевском «Богомолье». Сегодня возле местного храма, имеющего предел во имя преподобного Сергия Радонежского, стоит памятник Святому Угоднику.

Историческое значение этой дороги в жизни народа громадное: по ней прошли миллионы русских людей, неся свои религиозные верования, государственные и житейские идеалы, и находя им подкрепление в теплой молитве на том святом месте, куда шли отдохнуть душой все – и довольные жизнью, и труждающиеся и обремененные… «Делов пуды!», - говорил герой «Богомолья» Горкин, всего не переделаешь. А потому – не выбрать ли и нам денек и отправиться вслед за ними «в дом Пресвятой и Живоночальной Троицы, к Великому Отцу и чудотворцу Сергию».